Если кто-то решил заделаться ботаном - лучшего места, чем огород для этого не найти. А история овощей может быть очень увлекательной. Вот, к примеру, все хорошо помнят историю кортошки. О том, что картошку завезли в Европу из Америки, что ее не сразу "раскусили"... В Россию ее привез Петр, но распространилась она после войны с Наполеоном, когда хозяйственные казаки навезли мешками трофейную картошку из Франции и насажали ее в своих огородах... А вот первый ее урожай был получен в Летнем саду.
История других овощей не менее познавательна. В Летнем саду в Санкт-Петербурге при Петре I существовал Аптекарский огород, в котором для царского семейства выращивались огородные и оранжерейные растения, а также пряные и лекарственные травы. На этом историческом огороде в боскете "Красный сад" можно поприсутствовать на лекции и узнать о том, что лук завезли к нам татаро-монголы, что новая модная фиолетовая морковка - просто хорошо забытая старая, о царских способах избавляться от комаров и моли, одним словом - о королях и капусте. Во всяком случае, с уверенностью можно сказать, что Петр едал и капустку и артишоки, а петровские повара знали, что делать с иссопом, пастернаком и спаржей. Я давно хотела написать о растениях, которые стали прообразами украшений, но под впечатлением от возможности заглянуть в кастрюлю к Петру 1 немного отвлекусь на злобу дня.
Эта картина дает представление о том, какие овощи могли присутствовать на столе европейца в 18 веке.
В Аптекарском огороде Петра I в Летнем саду перед оранжереей водят экскурсии (кстати бесплатно), посвященные растениям, выращиваемым здесь при Петре. Многие из этих растений благодаря Петру в России и появились. Экскурсии (очень интересные) проводит Виктор Мельников, у огорода есть своя группа вКонтакте - Ботанические экскурсии в Летнем саду .
На первой грядке чабрец или тимьян (или богородская трава). На второй грядке лук-батун и лук, который подстригают, чтобы были свежие перышки - лук-резанец.
Справа мелисса и мята перечная. Между прочим, мяту использовали как освежитель воздуха - ею, к примеру, натирали скамейки на свадьбах.
Это пижма - раньше с ее помощью избавлялись от домашних насекомых, в том числе от комаров и от моли:))
Это очень благородный овощ под названием артишок. В Древнем Риме его позволялось есть только патрициям. На одном кустике вырастал один-два плода, да еще из него вырезали серединку - понятное дело такого овоща не хватит для всех желающих. На грядке всего один артишок - он уже зацвел и теперь в еду не годится, на семена пойдет. Сейчас артишоки продаются в супер-маретах, во многих странах они популярны, но у нас никак не сообразят, что с ними делать.
Морковка не сразу стала тем оранжевым овощем, к которому мы привыкли. Сейчас входит в моду фиолетовая морковь, на самом деле самая первая морковь была как раз фиолетовой, но ее не очень любили использовать при приготовлении блюд, потому что она придавала им бледно фиолетовый, не слишком аппетитный оттенок. Такой симпатичной как сейчас она стала вообще недавно, а белая и желтая морковь, которую ели раньше, сегодня выращивают только в качестве кормовых. Эта культура пришла к нам из Афганистана.
Разноцветная морковь
Так цветет морковка
Натюрморт с дичью, овощами и фруктами, художник Хуан Санчес Котан, 1602, музей Прадо (Мадрид). Похожий на сельдерей овощ - это испанский артишок (справа), точнее кардон. В результате селекции чертополоха получили артишок с развитым соцветием и кардон, овощ с развитым стеблем
Бархатцы - их иногда продают как шафран на восточных базарах
Тоже бархатцы, справа капуста кольраби по краю и в середине белокочанная
Иссоп, пряность и древнее лекарственное растение
Картофель белый и красный. После того, как картофель попал в Европу из Америки, его долго выращивали на клумбах из-за цветочков и пытались есть ягоды, но они были горькими. 5-конечный цветок картошки носили как украшение
Слева капуста, справа иссоп
Одно из названий полыни - вермут, еще из нее делали абсент
Померанцевые деревья плоды имели горькие, поэтому им предпочитали апельсины, зато очень ценились цветы померанца
Померанцевые деревья
Пастернак
Спаржа - на картине связаный пучок спаржи, справа она же на грядке
Цветок руты в виде мальтийского креста
Рута душистая - пряность и лекарственное растение. Цветы имеют форму креста, поэтому ей приписывали религиозное знчение. Использовалась для окропления храмов перед воскресной мессой.
Тоже шалфей
Карликовый подсолнечник - завезен из Америки, а делать подсолнечное масло придумали у нас в России
Душица - вокруг нее летает особенно много пчел
Душица крупным планом
Это синюха голубая, листья похожа на рябиновые
Базилик - благородный в переводе. В умелых руках обретал колдовскую силу. Бывает зеленый тоже, но у нас он не приживается из за низкой морозостойкости. Пахнет божественно.
Цветы настурции похожи на шлемы, а листья - на щиты, то есть на военные трофеи - отсуда его латинское название "trophae". Ели всю, начиная с корней.
Еще забыла сфотографировать календулу и клубнику. При Петре здесь выращивали махорку. В основе петровского огорода - план монастырских европейских огородов. В плане крест из двух дорожек, в центре фонтан. Монастыри были одновременно крепостями и для них был важен источник воды.
Садовые розы
Это каморка садовника
Такой очаровательный букет образовался из того, что нам перепало понюхать. Букетик совершенно уникальный, другой возможности заполучить растения с исторических грядок может и не подвернуться
Этому дубу на момент осования Петербурга было порядка 40 лет - самое старое дерево в Летнем саду.
Решетка Летнего сада
300-летние липы петровского времени
Брусника
Старая липа
Фонтан "Коронный"
Летний дворец Петра I в Санкт-Петербурге построен в 1711–1712 гг. по проекту архитектора Доменико Трезини. К оформлению фасадов и интерьеров Летнего дворца были привлечены архитекторы и скульпторы из Западной Европы: Андреас Шлютер, Георг-Иоганн Маттарнови, Жан-Батист-Александр Леблон.
Летний дворец Петра I имеет счастливую судьбу: после кончины Петра дворец никогда не перестраивался, хотя были некоторые потери в оформлении интерьеров. До наших дней в неизменном виде сохранились планировка и внешний облик здания, живописные плафоны аллегорического содержания, сосновые шкафы для одежды, изразцовые печи и отделка стен расписными голландскими плитками, отделка деревянными панелями помещений первого этажа, внутренняя отделка Нижней и Верхней Поварен и Зеленого кабинета. Уникальный ветровой прибор в Кабинете Петра I по-прежнему показывает направление и силу ветра, а также время. На втором этаже стоит данцигский шкаф, в котором, по преданию, Петр I хранил свое белье и ботфорты.
Летний дворец ценен не только как один из ранних памятников архитектуры Санкт-Петербурга, но и как свидетельство вкусов, интересов, устремлений Петра I, которые отразились в особенностях архитектуры памятника.
Для устройства своей резиденции Петр I выбрал обжитую и выгодно расположенную мызу на мысе между Невой и Безымянным ериком (ныне река Фонтанка), где располагалось имение шведского майора Эриха Берндта фон Коноу (Конау) - небольшой домик с хозяйственным двором и садом. Первое время Петр мог использовать для проживания домик Конау, но, возможно, уже тогда для него построил собственный дом. Иван Матвеев (Угрюмов), который с 1705 по 1707 г. руководил всеми инженерно-строительными работами на бывшей шведской мызе. Именно эту постройку видел в 1710–1711 гг. автор «Описания Санкт-Петербурга и Кроншлота»: «Вплоть у речки, - пишет он, - царская резиденция, то есть небольшой домик в саду голландского фасада, пестро раскрашенный с золочеными оконными рамами и свинцовыми орнаментами».
По указанию Петра на месте его прежнего дома построили каменное здание по проекту архитектора Д. Трезини. 17 апреля 1712 г. Петр уже переехал жить в Летний дворец, а уже через год царскую резиденцию посетили «заморские» гости: «Третьего дня [июля] пришли сюда 6 кораблей торговых Голландских и Английских, из которых галиот да гукар (типы голландских судов XVIII в.) ко мне причалили, то есть к самым моим палатам….»
После смерти Петра I Летний дворец теряет значение царского жилища. Некоторое время здесь жили придворные служители. В царствование Елизаветы Петровны, дочери Петра, чтившей память об отце, «ветхости» чинят, и бывшую царскую резиденцию в перовой половине XIX века начинают употреблять как место для летнего проживания видных сановников того времени.
К 200-летию Санкт-Петербурга в Летнем дворце состоялась выставка памятников петровской эпохи. Из императорских дворцов, Эрмитажа, Государственного архива были доставлены портреты и гравюры, знамена, военные орудия, предметы мебели и прикладного искусства, книги, чертежи. Кровать Петра I из Александро-Невской лавры, представленная на выставке, и сейчас находится на экспозиции дворца.
После 1917 г. дворец сохранялся как исторический и архитектурный памятник, но еще не имел статуса музея. В 1925 г. дворец был передан в ведение историко-бытового отдела Государственного Русского музея, в нем устраивались выставки, не связанные с историческим прошлым дворца.
С 1934 г. Летний дворец Петра I становится самостоятельным музеем мемориально-исторического и художественного характера. На экспозиции музея можно увидеть одежду Петра I, мебель, картины и гравюры, предметы прикладного искусства петровского времени.
В годы Великой Отечественной войны Летний дворец пострадал от удара взрывной волны, но повреждения ликвидировали уже в 1946 г., а на следующий год дворец - музей открыли для посетителей. В 1960-е гг. во дворце проходила всесторонняя реставрация под руководством архитектора А. Э. Гессена.
С 2004 г. Летний дворец вошел в состав Государственного Русского музея. В 2015–2017 гг. во дворце осуществлена комплексная реставрация, которой предшествовала кропотливая работа историков и искусствоведов. В процессе реставрации во дворце восстановлена атмосфера царского жилища начала XVIII века.
Особо следует отметить реставрацию живописных плафонов в семи помещениях Летнего дворца, после чего потемневшая уникальная живопись была приближена к своему первоначальному цвету. Появилось ощущение воздуха и парения аллегорических фигур.
В Зеленом кабинете, где в специальных шкафах-витринах располагались петровские раритеты, положившим начало истории Кунсткамеры в Санкт-Петербурге, была произведены очистка и укрепление уникальной настенной живописи по дереву начала XVIII в. Во дворце отреставрированы дубовые двери и ставни, а также в соответствии с историческими материалами обновлен паркетный пол и ткани на стенах. Оконные переплеты XIX в. были заменены.
Особое внимание было уделено знаменитому ветровому прибору (анемометру), который был заказан Петром I в Дрездене и в 1714 году установлен в Летнем дворце. Прибор объединяет три циферблата: один из них - часовой, другие два - указатели направления и скорости ветра. Стрелки правого и левого циферблатов соединены с флюгером, находящимся на крыше, посредством шахты, прорубленной в стене. Прибор является неотъемлемой частью Летнего дворца, его уникальнейшим раритетом. Ветровой прибор имеет резное обрамление, на котором представлены мифологические персонажи: повелитель ветров Эол, владыка морей Нептун и морские эмблемы - рули кораблей, весла, трезубцы и венчающая раму корона из ростров - носов кораблей.
Специалисты бережно подошли к реставрации Нижней и Верхних Поварен, отделанных расписными голландскими плитками. В Нижней Поварне представлена раковина из черного мрамора, которая является частью системы водоснабжения петровского времени. Под зданием дворца сохранился кирпичный сводчатый тоннель, который обеспечивал действие проточно-промывной канализации - первой в Санкт-Петербурге.
На крыше дворца засиял обновленный позолоченный флюгер.
Изучая историю появления садов в Петербурге, Царском Селе, невольно погружаешься в малознакомую большинству из нас деятельность Петра I в качестве устроителя и создателя, ревностного хозяина первых садов.
Он бережно сохранял лесные массивы при начальном строительстве города. Самой ценной из широколиственных пород - дуба - почти не встречалось. А те деревья, что встречались, берегли особо. В первом описании Петербурга 1710-1711 гг. упоминается о распоряжении Петра содержать "в особом почете" два старинных дуба, которые росли на взморье острова Ретусари (Котлин). Их обнесли оградой, в тени устроили беседку с видом на море, в которой царь любил "сиживать с корабельщиками". Но в описаниях города пятью годами позже упоминаний об этих дубах уже нет.
Особое пристрастие Петра I к дубу объяснялось тем, что это была основная древесная порода, из которой тогда строили корпуса кораблей. Один из построенных в 1718 году кораблей молодого флота даже назвали "Старый дуб". Рассказывали, что Петр Великий сам сажал желуди по Петергофской дороге, желая, чтобы везде разводили дубы. Заметив, что кто-то из знатных вельмож улыбнулся его трудам, обернулся и в гневе сказал: "Понимаю, ты мнишь, не доживу я до матерых дубов. Правда, но ты дурак. Я оставляю пример прочим, чтобы, делая то же, потомки со временем строили из них корабли. Не для себя тружусь, польза государству впредь!"
Крайне редко встречалась в лесах времен Петра I еще одна ценная широколиственная порода - бук. Возможно, последние его экземпляры были найдены в 50-х годах прошлого века на Дудергофских высотах.
Застраивая город, Петр I по возможности сохранял материнские леса: небольшая еловая роща была оставлена на берегу Невы перед нынешним Троицким мостом; другая еловая роща сохранялась на берегу Мойки, напротив Партикулярной верфи; ельник был оставлен на островке при устройстве Новой Голландии. Последний был объявлен Петром заповедным, что положило начало истории и самой охраны городской природы. Законы были строгие: за порубку заповедных лесов, а также деревьев, годных для строительства кораблей, "учинена будет смертная казнь без всякия пощады, кто бы ни был" (указы Петра I от 19 ноября 1703 г., от 19 января 1705 г.). Судя по тому, что указы повторялись, порубки продолжались, наказания за них были, но до смертной казни, как говорят историки, дело не дошло.
Но леса, конечно, были обречены на вырубку, поскольку город строился, и главным материалом вначале было дерево. Кроме того, владельцам поместий по Фонтанке приказано было вырубать густые леса, чтобы лишить мест обитания "лихих людей", которые "чинили нападения" на горожан.
Устройство первых садов
Сады в начале XVIII века устраивались в голландском стиле, который так любил Петр I. Ребенком он рос в таких садах Москвы, испытавших сильное влияние голландского барокко. Эта любовь к красивым садам, деревьям, душистым цветам и травам осталась с ним на всю жизнь. Увлечение садами было подкреплено немалыми познаниями в ботанике и садоводстве. Петр I, по сути, был первым и главным озеленителем Петербурга. Он единолично решал, какие растения будут здесь расти, и занимался этим увлеченно, как и множеством других неотложных дел. Откуда такая любовь и познания в садовом деле?
По словам историка И. Е. Забелина, "ни один из древних наших Царей, в домашнем своем быту, не занимался с такой страстью сельским хозяйством, как Царь Алексей Михайлович" (отец Петра). "...по живости характера, всякому делу предавался он с особой горячностью" и, кроме того, "любил доводить всякое дело...до полного благочиния и устроения". Удивительно, что в историю он вошел под именем Тишайшего... Плодами его трудов были обширные сады в Измайлово и Коломенском, в которых росли не только обычные плодовые деревья и ягодники, но и редкие, даже экзотические для Подмосковья виды: грецкие орехи, сибирские кедры, пихты. Виноградный сад тоже был заложен, но астраханская лоза плохо там росла.
(Интересно, что по велению царя Алексея Михайловича и с его участием был построен первый русский корабль "Орел" на реке Оке. Историки находят сходство профиля кораблика на шпиле Адмиралтейства с тем первым кораблем. Так что страсть к строительству кораблей, видимо, тоже не случайна в жизни и трудах Петра I).
Петр, по всей вероятности, унаследовал от отца и вкус к садоводству. Такие же сады он развел при дворце в Преображенском, где жил в начале своего царствования, до отъезда в Петербург. В садах Петра выращивались заморские диковины: кипарис, зимовавший под укрытием, множество цветов из Западной Европы. Здесь цвели тюльпаны, нарциссы, гвоздики, бархатцы, ноготки (календула), желтые лилии и прочие редкости. Почетом пользовался шиповник, который называли тогда "свороборинный цвет" (настоящей розы тогда еще в России не выращивали). Особенно любил Петр душистые травы, выписывал их семена и приказывал сажать вдоль дорожек: руту, пижму, иссоп, "мяту немецкую", калуфер (или кануфер, ромашник бальзамический - многолетник с Кавказа, Малой Азии, пряная трава, добавлялся в нюхательный табак в XVIII веке). Именно из Подмосковья и Москвы Петр велел присылать растения для посадки в Петербурге. Весной 1704 года первые цветы и травы были присланы для обустройства Летнего сада
Известно, что Летний сад был "разведен в 1711 г. по плану, нарисованному самим государем" (С. Н. Шубинский). Петр I заботился о насаждении садов не только в Петербурге, но и в Москве, Таганроге, Риге, на Украине. Он входил во все детали садового строительства, отдавал распоряжения, будучи и за границей; выписывал книги по садоводству, создавал проекты новых садов.
Судя по бумагам царя, он сам выписывал саженцы деревьев из Голландии через Ревель, а также из Москвы, Львова, Сибирской губернии, Украины. Особенно любил он липы, привычные к северным местам, каштаны. Деревья вывозили под присмотром садовников, со всеми предосторожностями, чтобы сохранить их. В 1712 году из Голландии было заказано 1300 липовых деревьев. Кроме того, в Россию ввозили вяз, кедр, граб, лиственницу, тополя из Голландии. Дубы, которыми так дорожил Петр, ввозили из окрестных новгородских мест.
Еще в 1707 году приглашались иностранные садовые мастера, способные пересаживать крупные, взрослые деревья без повреждений, как это делалось при французском дворе. Одним из таких мастеров был Мартин Гендер - огородник из Потсдама. Сохранились письма Петра - Апраксину: "...вам купить молодых дерев померанцевых, лимонных и прочих, которые здесь в диковинку.
Посадить в ящики, чтобы перевозить будущей весной". Для зимовки теплолюбивых фиговых деревьев (инжира), винограда строили "теплые анбары" (оранжереи). Чем более обширными становились экономические связи с Европой, тем более разнообразным становился ассортимент растений, которые высаживали в Петербурге и его окрестностях.
Сохранилось немало документов, подтверждающих это. Т. К. Горышина в книге "Зеленый мир старого Петербурга" приводит интереснейшие сведения об этом. Так, в 1719 году в Гамбург садовнику Шульцу был отправлен заказ на "3000 шт. сиринги испаника (сирени), 100 шт. роз, 20 шт. махровых клематисов, вишни низких дерев" (т. е. кустовой формы), много абрикосовых, персиковых, каштановых деревьев. Садовнику Штеффелю было велено прислать обширный набор семян и луковиц цветочных растений, пряных и душистых трав, и еще "2000 аршин букшбому". Так называли самшит - вечнозеленый кустарник, который в XVIII веке выращивали в стриженом виде для создания сплошных линейных бордюров, при этом мерили на аршины (1 аршин = 711,2 мм). Заказы, подобные этому, рассылались в Амстердам, Гданьск, Швецию. Даже в указе Петра (от 3 января 1717 года, Конону Зотову) относительно отправки дворянских детей во Францию для обучения морской службе, в конце есть неожиданное указание: "Также приищи лавровых деревьев, которые в горшки ставят, чтоб от земли до кронов были не выше стебли, как 2 фута" (1 фут = 304,8 мм).
Для теплолюбивых южных растений пришлось строить оранжереи. Деревья привозили из Москвы, Новгородского уезда, из местностей севернее Петербурга. Из Швеции растения привозили на специально посланных туда кораблях. Для парков Петербурга привозили сотни и даже тысячи деревьев широколиственных пород: лип, кленов, вязов. Известно, что весной 1723 года в Летний сад было завезено около восьми тысяч саженцев липы, ясеня, вязов и кленов. Из этих пород в основном создавались европейские сады и парки. Благодаря начинаниям Петра I эти породы из экзотических насаждений теперь стали преобладающими в зеленом наряде города, его садов и парков.
Решительность, быстрота и натиск Петра сказывались и в приемах озеленения города. Ему некогда было ждать, когда подрастут мелкие саженцы, требовалось высаживать крупные, взрослые деревья. В письме майору Ушакову от 8 февраля 1716 года Петр велит зимой заготовить липы под Москвой, обрубить у них верхушки и весной везти в Петербург. Такая перевозка подводами на лошадях занимала не менее трех недель. Вскоре убедились, что это не лучший способ пересадки. Приступили к летним пересадкам с комом земли, что оказалось гораздо эффективнее. Даже зимнюю выкопку практиковали с помощью специальной машины, прикапывая деревья до весны. Таким способом удавалось пересадить даже весьма капризные породы. Но главным, конечно же, был тщательнейший уход высокопрофессиональных садовников за каждым растением.
Любопытно отметить, что требования привозных растений к теплу не слишком смущали заказчика, "южан" просто помещали в оранжереи. Внимательно относились к почвенным условиям, в которых на родине росли растения. Например, заказывая в Голландии конский каштан, Петр I велел брать деревья, растущие на разных почвах, при этом собирать и присылать в "кулечках" образцы почв, чтобы здесь подбирать наиболее подходящую для посадки землю.
В послепетровское время состав иноземной флоры во многом зависел от работавших тогда садовников-иностранцев, привносивших в облик городских садов и парков свои вкусы и пристрастия, помимо колоссального профессионального опыта и знаний. Естественно, что садовники-немцы выписывали много растений из Германии, голландцы - из Голландии. При устройстве Таврического сада в конце XVIII века работы вел английский садовник В. Гульд, и большая часть деревьев, цветочных растений привозились из Англии. Были даже казусы садовые: в середине XVIII века, работая в Царскосельском парке, садовник Якоб Рехлин настоял на выкорчевке большей части основной древесной породы - липы, уже растущей в нем, как "не весьма пристойной". Ее заменили стриженым тиссом и лавром в кадках. (Надо отметить, что в последние несколько лет парадная часть регулярного парка и площадь перед Екатерининским дворцом снова были украшены кадочными деревьями лавра с шаровидной и пирамидальной формами кроны).
История голландских садов в России
Пытаясь перестраивать русский быт, Петр начал именно с создания садов, посылая за границу своих людей учиться голландскому садовому искусству. Любимым садоводом Петра был голландец Ян Розен, который создавал и Царскосельский сад. К классическому голландскому саду по желанию государя была добавлена скульптура, которой украшались аллеи и лабиринты сада. Идеологический замысел этого новшества заключался в том, чтобы ввести в мировоззрение посетителей элементы европейского, светского отношения к миру и природе. В сознание россиян внедрялась новая для них, общеевропейская эмблематика. В связи с этим в 1705 году в Амстердаме по приказанию Петра была издана книга "Символы и эмблемы", которая позже неоднократно переиздавалась.
В книге были представлены образцы символической системы садов, их украшений, триумфальных арок, фейерверков, скульптурных украшений зданий и садов. Фактически это был новый, светский "букварь" знаковой системы взамен прежней, церковной.
Стремясь как можно скорее установить более тесные культурные связи с Европой, Петр I стремился сделать понятной и привычной для русских образованных людей античную мифологию. Садово-парковое искусство явилось наиболее доступным и в то же время сильно действующим. Летний сад, как первый городской сад, стал своеобразной "академией", где русские люди проходили начала европейского культурного образования. Лабиринты из стриженых живых растений устраивались там по образцам Версаля, а также сюжетов из жизни людей на темы "эзоповых притчей". Петр настолько ценил "Притчи Эзоповы" в качестве важного элемента нового европейского образования, что они были переведены Ильей Копиевским и изданы в Амстердаме на русском и латинском языках в числе первых книг. Те же сюжеты использовались при строительстве парков в Петергофе, Царском Селе.
Историки отмечают особую любовь Петра к редким цветам (их семена и саженцы выписывались из-за границы), к "фарфоровым гарнитурам для убранства цветников", а еще пристрастие к садовым шутихам. Разнообразные фонтаны-шутихи до сих пор привлекают внимание многочисленных гостей прекрасных парков Петергофа.
Голландский сад был наполнен плодовыми деревьями и кустарниками, расположенными в регулярном стиле, и обязательно множеством цветов. Дом хозяина мог находиться сбоку от главной оси сада, по обеим сторонам которой располагались террасы и зеленые "кабинеты". (Летний сад тому пример.) В голландском садоводстве было принято густо обсаживать дом (или дворец) деревьями. Так и в Старом саду Царского Села деревья прежде плотно примыкали к садовому фасаду Екатерининского дворца.
Эти старинные липы в основном пережили Великую Отечественную войну. В 60-е годы началась реконструкция Старого сада, чтобы возродить его регулярный "Версальский" облик, в подражание которому он и создавался. Каждая реконструкция исторических объектов, будь то архитектурные памятники или парки, которые являются живыми, изменяющимися со временем объектами, вызывает у специалистов и общества дискуссии о том, на какой именно период существования данного объекта следует восстанавливать его исторический облик. В случае с Голландским садом в Екатерининском парке Царского Села выбор был сделан в пользу периода наибольшего расцвета парка и дворца в середине XVIII века, при правлении Елизаветы Петровны. Большая часть старых деревьев, которые уже невозможно было стричь согласно правилам регулярного сада, была вырублена, к великому огорчению многих почитателей царскосельских садов.
В дальнейшем понятие "голландский сад" стало означать небольшой сад около дома с большим количеством цветов. Сходное значение оно стало иметь в английском языке, называясь "Dutch Garden". "Голландские сады" относили к садам романтического типа. Таковыми были сады русских усадеб XIX века, являясь неотъемлемой и органической частью при переходе от архитектуры дома, особняка к пейзажной части усадебного парка. Д. С. Лихачев в своей книге "Поэзия садов" очень подробно и увлекательно описывает историю и разнообразные стили садов разных времен и стран, в том числе и романтические сады Царского Села.
История новых для Петербурга видов растений
В начале XXI века мы привыкли к изобилию декоративных растений, растущих и в частных садах, в парках, и просто на улицах городов. Но ведь так было не всегда, и собственно декоративные сады до сих пор весьма редки.Чаще всего наши частные сады напоминают по составу культур те старинные голландские сады, с которых начинали украшать столицу и ее пригороды. А в них непременно высаживались плодовые деревья, ягодники, огородные овощи и много цветов. Как происходило накопление и обогащение видов декоративных и пищевых культур, способов ухода за ними? И снова приходится возвращаться в петровские времена.
На строительстве Петербурга были заняты тысячи человек. Условия труда в местном климате были чудовищно тяжелыми. Для того чтобы хоть как-то поддерживать здоровье работающих и армии, по указу Петра в 1714 году на одном из островов в дельте реки Невы был основан Аптекарский огород. Там начали выращивать разнообразные лекарственные растения. Но задумка Петра с самого начала была гораздо шире этой практической задачи.
Садовникам вменялось в обязанность разводить редкие "заморские" растения. Впоследствии Аптекарский огород перерос в Медико-ботанический сад. На его базе в 1823 году был учрежден Императорский ботанический сад, который к началу XX века становится одним из крупнейших ботанических садов мира, центром ботанической науки. Его коллекции живых растений, гербарий, собрание ботанической литературы становятся известными далеко за пределами России.
Начиналась коллекция с травянистых растений, но уже к 1736 году в ней были и древесные породы около 45 наименований. Силами ученых-ботаников коллекции непрерывно пополнялись после каждой экспедиции. В разные годы количество только древесных видов, акклиматизированных в наших условиях, достигало 1000 наименований, не говоря уже о травянистых садовых и оранжерейных растениях. Далее Ботанический сад стал источником введения в культуру Петербурга и его окрестностей новых, адаптированных к местным условиям многих сотен видов декоративных растений.
Специальные научные учреждения собирали коллекции сельскохозяйственных культур, разрабатывая новые технологии их выращивания, создавая новые сорта и гибриды. Таким учреждением стал Институт растениеводства, его Опытные станции, расположенные по всей стране. С 1938 года изучением и внедрением декоративных культур в производство и озеленение города занималась Контрольно-семенная опытная станция в г. Пушкине. В лучшие годы ее работы в коллекции и производстве насчитывалось более 1300 видов и сортов декоративных растений, включая цветочные культуры открытого и защищенного грунта, красивоцветущие кустарники и большой дендрарий. История многих привычных теперь декоративных растений начиналась в прошлые века.
Интересно, что столь обыкновенная теперь в озеленении карагана древовидная (желтая акация, как ее называют в просторечии), была "внедрена" в посадки ученым садоводом Г. Эклебеном, который в 1758-1778 годах занимал должность главного мастера Императорских садов. Он был горячим сторонником разведения "сибирского горохового дерева", как тогда называли эту породу, причем не только как декоративного, но и пищевого растения, употребляя его плоды в пищу как горох и чечевицу. Правда, пищевые достоинства караганы тогда так и не признали. Знакомясь с историей декоративного садоводства Петербурга, мы узнаем о модных в разные времена растениях, способах их возделывания и сохранения в северных местах. В первой половине XVIII века самыми модными считались розы и самшит. А привычное теперь укрытие их на зиму еловыми лапами, войлоком, рогожами изобрел голландский садовник Б. Фок.
Многие декоративные растения в те времена разводились как пряности: левкой, анемона, золотая розга (солидаго), горечавка (генциана) и другие виды.
В Петербурге были попытки акклиматизировать иноземные растения для практического использования, а не только в декоративных целях. Этими опытами занималось Вольное экономическое общество, созданное в 1765 году. В 1801 году Александром I ему была пожалована западная половина Петровского острова. На расчищенном от леса участке земли были посеяны кормовые травы (эспарцет, люцерна, тимофеевка), гречиха, масличные культуры, красильные и душистые травы, а также кунжут и хлопчатник в надежде доказать, что "все это может родиться под Петербургом".
Один из историков Петербурга впоследствии весьма критично отнесся к новым начинаниям, но справедливо отметил и несомненную ценность этих опытов. Это обогатило будущую культурную флору наших мест, а также стало одним из источников городских сорных растений. В ходе этих опытов удалось впервые вырастить из семян лиственницы, которые так украсили город и его парки. Но в целом дерзкий опыт не принес ожидаемого результата, и в 1836 году землю у Вольного экономического общества отняли, а на Петровском острове было разрешено строить дачи.
В целом количество видов иноземных растений в Петербурге было довольно значительным, хоть и не все попытки акклиматизации были удачными. Это, вместе с ансамблевой архитектурой, тоже делало столицу непохожей на остальную часть страны. Многие виды попали в оранжереи, а иные получили у ботаников наименование "беглецов из культуры", потому что они действительно просочились сквозь садовые ограды и рассеялись по улицам, пустырям, газонам и другим местообитаниям. Уже в конце XIX века (и ныне тоже) в городе попадались одичавшие садовые цветы: американская астра ранняя, среднеевропейская маргаритка, субтропическая космея, азиатская аквилегия, теперь - вездесущий североамериканский топинамбур. Одна из диких лекарственных ромашек - пахучая - с Аптекарского острова распространилась не только в Петербурге, но и пошла далее, вглубь России и на Дальний Восток.
Елена Кузьмина
Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 25 страниц]
Шрифт:
100% +
Виктор Абрамович Коренцвит
Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем
Оформление художника Я.А. Галеевой
Серия «Всё о Санкт-Петербурге» выпускается с 2003 года
Руководитель проекта Эдуард Сироткин
Вступление
Памяти архитекторов А.Э. Гессена и Н.Е. Тумановой, авторов проекта реставрации Летнего сада 1970-х гг.
Как-то мне попался на глаза фантастический рассказ. Автор (фамилию, к сожалению, не запомнил) заглянул в светлое будущее, в котором писателей в родной стране стало больше, чем читателей. Писатели знали своего читателя в лицо, любили его уже за то, что сам он книг не пишет, а только читает, просили и требовали его внимания. Библиотеки устраивали встречи с замечательным читателем, и писатели со своими книгами выстраивались в очередь к нему за автографом. Эта смешная сцена не раз приходила мне в голову, когда я думал приняться за книгу о Летнем саде, о котором уже написано по моим подсчетам 12 книг и несчетное число статей. Это, конечно, рекорд, для нашего города, да, пожалуй, и для всей страны. А впереди вал новых публикаций, связанных с реставрацией исторического ансамбля. Как без риска наскучить читателю избежать бесконечных пересказов давно известных фактов? А что, если наоборот: не избегать, а сосредоточить внимание на ошибках, что кочуют из одного издания в другое? Некоторые из разряда курьезов: можно только улыбнуться, прочитав, что Летний дворец поставлен там, где Фонтанка впадает в Неву, а в саду стояла птичья клетка размером 20 х 20 саженей, при том, что вся ширина сада чуть больше 110 саженей! Другие не так безобидны. Чего стоит утверждение, что реставраторы совершили преступление, превратив в подобие регулярного «давно уже ставший пейзажным» Летний сад.
Когда основана царская резиденция? Что известно о деревянных царских хоромах, предшествовавших Летнему дворцу? Кто автор проекта Летнего дворца, и как выглядело здание первоначально? Кому принадлежит планировка сада? Что за фонтаны были в саду, кто их сделал? Что явилось причиной гибели петровских водометов? Что собой представляла императорская резиденция во времена Петра I и его ближайших преемников? Кто же автор Невской ограды? Каковы они, мнимые и реальные, проблемы реставрации? Эти и другие вопросы надеемся прояснить на основе архивных документов и данных археологических раскопок.
Октябрь 1974 года. «Унылая пора» – не лучшее время для раскопок, тем более в открытом для посетителей Летнем саду, но архитектору Александру Эрнестовичу Гессену не удавалось получить разрешение на раскопки раньше осени. А.Э. Гессен привел с собой группу добровольцев, что работали вместе с ним во дворце А.Д. Меншикова на Васильевском острове. Были в те годы энтузиасты, готовые безвозмездным личным трудом участвовать в реставрации памятников. Они поубавились в числе, но не перевелись, и теперь себя чаще называют волонтерами. В тех условиях без их помощи было просто не обойтись. Вокруг реставраторов образовались кружки добровольных помощников, людей разного возраста и специальностей: школьники и пенсионеры, рабочие и ученые.
Как-то раз мы со смехом обнаружили, что маленький фонтан в Дубовой роще раскапывают со мной вечером после работы два кандидата и доктор технических наук. В Летнем саду прохода нет от любопытных. Зато не было недостатка и в помощниках: к группе А.Э. Гессена присоединились студенты Ленинградского университета и Академии художеств, школьники из Дворца пионеров. Я вернулся из отпуска, который провел на раскопках античного города Ольвии на берегу Бугского лимана, и как научный сотрудник Госинспекции по охране памятников, археолог по образованию получил от своего руководства распоряжение возглавить раскопки.
Археолог В.А. Коренцвит и школьники из краеведческого кружка «Ленинградец» при Дворце пионеров на раскопках в Летнем саду. 1975 г.
Уже первый археологический сезон 1974 г. показал, что невозможно рассчитывать на помощь одних добровольцев. По инициативе начальника Госинспекции по охране памятников И.П. Саутова в Специальном научно-производственном объединении «Реставратор» в 1975 г. был создан сектор Архитектурно-археологических исследований, в котором я, выпускник Ленинградского университета, стал его единственным сотрудником. Отложил в сторонку свою диссертацию «Влияние греческой религии на религиозные представления скифов» и на 30 лет связал свою работу с тем, что со временем получило название «Археология Петербурга». Но уже на пенсии я все-таки опубликовал статью о человеческих жертвоприношениях в античном городе-крепости Илурат, что в 17 км от древней столицы Боспорского царства Пантикапей (Керчь) 1 .
СНПО «Реставратор» – для своего времени уникальное предприятие, в котором архитекторы, конструкторы, научные работники работали вместе со специалистами всех реставраторских профессий. Появилась возможность организовать планомерные археологические исследования как в городе, так и в пригородных дворцово-парковых ансамблях: Петергофе, Ораниенбауме, Стрельне, Царском Селе и Павловске. С благодарностью вспоминаю постоянных участников наших раскопок, воспитанников замечательного педагога Владимира Ильича Аксельрода. Руководитель клуба «Ленинградец» Дворца пионеров впервые привел своих учеников на раскопки в Летний сад в далеком 1974 г. Бывшие пионеры и пионерки уже на пенсии, вырастили детей, у кого-то внуки. В.И. Аксельрод – все так же молод, полон сил и энтузиазма.
Летний сад. Археологические раскопки 1974–1975 гг. Генплан шурфов
Впервые вопрос о необходимости научной реставрации Летнего сада подняли в связи с ликвидацией последствий катастрофического наводнения 1924 г. Но масштаб восстановительных работ по всему городу был так велик, что пришлось ограничиться лишь посадкой новых деревьев взамен упавших. В начале 1941 г. Т.Б. Дубяго защитила кандидатскую диссертацию на тему «Реставрация Летнего сада». В проекте предполагалось воссоздание четырех фонтанов на Главной аллее и Большого партера у Лебяжьей канавки, устройство шпалер по сторонам аллей и возобновление фигурной стрижки деревьев. Материалы диссертации легли в основу опубликованной в 1951 г. монографии Т.Б. Дубяго «Летний сад», но до реализации проекта в полном объеме дело не дошло, лишь на Большом партере появился цветник произвольного рисунка. В 1960-х гг. архитектор А.Э. Гессен осуществил реставрацию Летнего дворца, а в начале 1970-х гг. совместно с Н.Е. Тумановой приступил к разработке проекта реставрации Летнего сада. С именами архитекторов Н.Е. Тумановой и А.Э. Гессена связаны замечательные страницы ленинградской школы реставрации. Главным делом жизни Н.Е. Тумановой (1931–1995), ученицы профессора Т.Б. Дубяго, стала многолетняя работа по реставрации знаменитых парков Царского Села – Екатерининского и Александровского. С творчеством старейшего ленинградского архитектора-реставратора А.Э. Гессена (1917–2001) знакомы все жители и гости нашего города. По его проектам реставрированы домик и Летний дворец Петра I в Петербурге, дворцы Монплезир и Марли в Петергофе, фасады Казанского собора, Мраморного дворца и другие объекты. С институтской скамьи А.Э. Гессен ушел добровольцем на войну. Воевал под Ленинградом и на Кавказе. Был тяжело ранен. До конца жизни Александр Эрнестович мужественно переносил выпавшие на его долю страдания, так как хирурги не смогли извлечь из тела многочисленные мелкие осколки разорвавшейся мины.
Уже первые результаты раскопок, начатых по инициативе А.Э. Гессена, стали сенсацией: оказалось, на глубине около 1 м сохранились остатки петровских фонтанов. Стало очевидным, что проект реставрации сада нуждается в корректировке, ибо возникли проблемы, как сохранить руины и показать некоторые из них. В силу ряда причин до реставрации дело так и не дошло. Однако материалы наших исследований пригодились, они легли в основу осуществленного через 35 лет нового проекта реставрации Летнего сада, разработанного творческим коллективом Института «Ленпроектреставрация» и ООО «Рест-Арт-Проект». Главный архитектор проекта Н.П. Иванов.
Реставраторы должны жить долго, чтобы увидеть результаты своих работ. Архитекторы Н.Е. Туманова и А.Э. Гессен ушли из жизни до того, как идея реставрации Летнего сада была претворена в жизнь. Памяти А.Э. Гессена и Н.Е. Тумановой посвящаю эту книгу.
Приношу глубокую благодарность за помощь в работе над книгой автору проекта реставрации Летнего сада архитектору Николаю Петровичу Иванову; заведующему Отделом западноевропейского искусства Государственного Эрмитажа Сергею Олеговичу Андросову; главному хранителю садов Русского музея Ольге Альбертовне Черданцевой; исследователю Борису Сергеевичу Макарову.
Благодарю генерального директора ООО «Паллада» Константина Викторовича Лихолета, чья искренняя заинтересованность в том, чтобы эта книга увидела свет, способствовала ее появлению.
Примечания
1 Коренцвит В.А. Святилище в Илурате. Боспорский феномен: сакральный смысл региона, памятников, находок: Материалы Международной науч. конф. СПб., 2007. Ч. 1. С. 159–167.
Летний сад Петра
Глава первая
Летнесадовские байки
Когда в сад пришли археологи, им довелось услышать знакомые истории о кладах, подземных ходах и подземельях, где на полу рядом с глиняными мисками лежат скелеты замученных узников, а из стен торчат железные кольца, к которым были прикованы несчастные, – словом, все то, что обычно рассказывают о местах, действительно любопытных для археологов.
Тем не менее в легендах о тайнах Летнего сада есть рациональное зерно. И в годы войны, когда газоны пересекли окопы и щели, и в мирное время при прокладке всевозможных коммуникаций не раз натыкались на загадочные кладки. Кирпичные коллекторы, по которым подавалась и отводилась вода из фонтанов, – чем не подземные ходы! По ним можно пробраться на четвереньках или ползком, а в иных местах пройти в полный рост. За тюремные подземелья можно было принять подвал Большой каменной оранжереи.
Даже поразительные рассказы о скелетах и железных кольцах основываются на реальных фактах. Кости, правда, не людей, а животных, встречаются довольно часто. А торчащие из каменных кладок причальные чугунные кольца запомнились очевидцам раскопок Гаванца у Летнего дворца в 1964 г.
Любопытные прохожие могли наблюдать, как при рытье траншей рабочие извлекали из земли фрагменты расписных майоликовых ваз, голландских изразцов, изделий из китайского фарфора, заморские раковины, монеты, курительные трубки, обломки статуй и архитектурных деталей. Все это порождало слухи о спрятанных сокровищах, в том числе о музейных экспонатах, закопанных в годы войны и не разысканных до сих пор.
«Летний дворец стоит там, где Фонтанка впадает в Неву»Оказывается, у этого заблуждения давняя история. Автор самого первого описания Петербурга 1710 г. (Геркенс) допустил неточность, сообщив, что царское величество имеет резиденцию у самой реки, которая впадает в Неву 1 . Извинительна ошибка иностранца, который, вероятно, писал книгу по памяти (хотя, в сущности, он прав: Фонтанка вытекает из Невы и впадает в нее), но куда смотрел редактор, читая у И.Э. Грабаря, что Летний дворец «построен на мысу, образуемом при впадении Фонтанки в Неву» (впрочем, редактором издания был сам И.Э. Грабарь) 2 .
Популярная городская легенда, будто Мойка зарождалась в неком болоте и «своего течения не имела», живет до сих пор. Ее творцом был «первый историк Петербурга» А.И. Богданов: «Мойка речка, которая вышла из вышеозначенной речки Фонтанки, которая прежде была глухая, но в 1711 году, когда деланы были каналы при Летнем доме, оную речку соединили с Фонтанкою» 3 . Современные авторы не сомневаются в существовании «непроходимых болот (конечно, непроходимых, каких же еще!) в районе будущего Марсова поля» 4 . Нетрудно убедиться, взглянув на шведские карты XVII в. и ранние планы Петербурга, что Мойка – это ответвление Фонтанки. На месте Марсова поля была опушка елового леса, увеличенная в размерах ради создания плаца для проведения фейерверков и военных парадов (Большого луга). Петр I сохранил остатки ельника по берегу Невы, запретив рубить деревья в заповедной Еловой роще.
В скобках отметим обмолвку известного историка П.Н. Петрова, назвавшего еловый лес сосновым. Не стоило бы упоминать эту ошибку, если бы ее не повторил автор брошюры о Марсовом поле 5 . Ельник поредел, когда на берегу Невы в 1714 г. построили Почтовый двор, а в 1719 г. – Галерею в Еловой роще. Роща еще существовала в середине XVIII столетия, судя по сообщению о гибели в ней во время наводнения в 1744 г. нескольких деревьев.
«Старые люди помнят, – писал И.Г. Георги, – что на местах, где ныне Конюшенный двор и Казанская церковь, был ольховый болотный лес и дороги, мощенные хворостом» 6 .
В 1999 г. при проведении работ по благоустройству сквера у Казанского собора нами был обнаружен фундамент церкви Рождества Богородицы (первого Казанского собора). На глубине 1,8 м в слое болотистой почвы хорошо сохранились лапти, кожаная обувь и прочие предметы первых обитателей Переведенской слободы. А находки скорлупок лесных орехов указывают на заросли орешника в «непроходимом» болоте.
Как рождаются петербургские легенды, свидетельствует история мифической речки Лебединки. «В 1711 г. – пишет П.Я. Канн, – на месте реки Лебединки прорыли Лебяжий канал» 7 . На П.Я. Канна ссылается автор капитальной монографии «Предыстория Петербурга» А.М. Шарымов: Лебяжья канавка названа так «по имени древней речки Лебединки, вытекавшей прежде из района Мойки в Неву» 8 . Простим автору выдающегося труда невольную оговорку: в таком месте, ниже Фонтанки, речка не могла впадать в Неву. Каким чудом удалось обратить ее движение вспять, превратив в канал?!
Впрочем, Г.И. Зуев нисколько не сомневается в возможности подобного чуда и даже уточняет, что небольшая речка Лебединка зародилась все в том же, где и Мойка, огромном болоте. «Обширные топи тогда вплотную подступали к заболоченному массиву, на котором по повелению царя выписанные из-за рубежа специалисты создавали первый Летний сад – летнюю резиденцию императора Петра Алексеевича» 9 . А бедную царицу Петр и вовсе поселил прямо посередине непроходимого болота!
Если и была такая речка, то она могла только вытекать из Невы. Куда же она впадала? Пресловутое болото тотчас превратилось бы в огромное озеро, точнее, в лагуну Финского залива. Можно сказать и так: была бы речка Лебединка – не было бы Петербурга. Но обошлось. Откуда же взялась мифическая Лебединка? По свидетельству П.Н. Петрова, в его время (1880-е гг.) так называлась Лебяжья канавка. «Кроме грота, – писал историк Петербурга, – начат был канал из Невы в Мойку, у Летнего сада, теперь называемый речкою Лебедянкою» 10 .
Для своей резиденции царь выбрал уникальное по своим природным условиям, довольно высокое место. Такое возможно лишь в дельте многоводной реки: из Невы почти под прямым углом вытекает Фонтанка. А из нее опять-таки почти под правильным углом вытекает Мойка. Оставалось только соединить Неву и Мойку каналом, чтобы получился остров, на котором Петр решил основать свою усадьбу.
Когда заложен Летний сад?Датой основания Летнего сада считается 1704 г. Ее официальный характер подкреплен празднованием в 2004 г. трехсотлетней годовщины старейшего в России регулярного сада. Откроем энциклопедию «Санкт-Петербург», вышедшую как раз в год, когда отмечался знаменательный юбилей. Оказывается, «разбивать Летний сад начали при строительстве каменного Летнего дворца Петра I (1712 г.), а завершили в 1725 г.» 11 . В «Пособии по истории города», предназначенном для учащихся, сообщается, что сад «разведен по указу царя Петра I в 1711 году» 12 . Вот и Ф.А. Полунин писал, что царский огород устроен в 1711 г., в одно время с постройкой Летнего дворца 13 . Однако немало свидетельств тому, что сад к тому времени уже был разведен. Достаточно вспомнить часто цитируемый дневник датского посланника Юста Юля, в котором 27 мая 1710 г. записано: «… ища спокойствия и тишины, он удалился в дом, построенный в его новоразбитом саду, где стоит с лишком 30 больших мраморных статуй художественной работы, в том числе бюсты покойного короля Польского Собеского и его жены» 14 .
Взаиморасположение Домика и Летнего дворца Петра I на берегах Невы
«Официальная» дата основана на том, что 25 марта в 1704 г. Петр I отправил из Петербурга письмо к Тимофею Стрешневу с просьбой прислать из подмосковного села Измайлова семян и рассаду цветов: «Как вы мое письмо получите, изволь, не пропустя времени, всяких цветов из Измайлова не помалу, а болше тех, кои пахнут, прислать с садовником в Петербург» 15 . В ответ 29 июня Стрешнев пишет, что «по писму государь твоему послано в Санкт-Петербурх цветов с садовником. А сколко чево послано, и что впредь послано будет, и для чего не послано, и о том писал к Александру Даниловичю подлинна» 16 . «Пришел июнь, хоть сей, хоть плюнь» – гласит народная мудрость. Письмо Стрешнева дошло до царя в июле, когда мысли его были заняты не цветочной рассадой, а штурмом Дерпта. Да и не с посадки цветов началась история летней резиденции Петра I. Археологические раскопки показали, что разбивке сада предшествовала подсыпка грунта и исправление береговой линии Невы. Если весной 1704 г. шла речь о посадке цветов, то, значит, подготовительные работы по планировке сада начались еще в 1703 г. Вот и А.Д. Меншиков (ему ли не знать!) показал, что Летний дом «построен в 703 году» 17 . Свидетельство столь авторитетного лица бесспорно, но, спрашивается, когда точно основана резиденция? Готовясь к взятию шведской крепости Ниеншанц, «в 28 день (28 апреля 1703 г. по старому стилю) в вечеру Государь, яко Капитан бомбардирский, с 7 ротами гвардии, в том числе с 4 Преображенскими, да с 3 Семеновскими управяся, поехал водою в 60 лодках мимо города для осматривания Невскаго устья и для занятия онаго от прихода неприятеля с моря» 18 . Ниеншанц капитулировал 1 мая, и уже на следующий день Петр вновь проплыл по Неве до самого взморья, размышляя, где заложить крепость, корабельную верфь, где поселиться самому. Царю нужны были пристанища на двух берегах реки. Шведская усадьба привлекла внимание прежде всего своим уникальным расположением на мысу, образованном Невой и ее рукавом. На другом берегу Невы 13 (24)-15 (26) мая построили сохранившийся до сих пор деревянный домик царя – «Красные хоромы». Однако государь не тотчас в нем обосновался. «Во весь май и июнь 1703 г., – пишет Шарымов, – Петр I во все это время подписывал и письма, и указы, „из лагеря, при Шлотбурге“, как называлось расположение полков на обеих Охтах, при Ниен-Шанце» 19 . Неизвестно, когда точно в 1703 г. возвели царские хоромы в бывшей усадьбе Конау, но, конечно, неслучайно оба царских дома на берегах Невы оказались напротив друг друга.
По преданию, А.Д. Меншиков предлагал царю перенести на Городовой остров шведский дом из числа уцелевших в Ниене. Несомненно, это было в порядке вещей. Однако Петр не последовал его совету. Закладке своего дома он придавал символическое значение, и потому на него пошли срубленные на этом же месте сосны. Мысок, который приглянулся Петру в истоке Фонтанки, образован самой природой, и, следовательно, выбор места для домика на Городовом острове был предопределен. Если царь намеренно поставил два своих дома лицом друг к другу, то можно сделать логический вывод: хоромы на Выборгской стороне появились уже после того, как Петр выбрал место для своей резиденции на противоположном берегу Невы.
Меншиков точно таким же манером поставил свои хоромы на берегах Невы: одни на Васильевском острове, вторые – точно напротив, на Адмиралтейской стороне.
Усадьба КонауВ новгородских писцовых и окладных книгах конца XV – начала XVI веков на месте Летнего сада упоминается русская деревня Усадище. Вероятно, это было заметное поселение, раз название перешло на усадьбу шведского подданного, немецкого коммерсанта Бернхарда Стеен фон Стеенхузена. В 1638 г. шведская королева Христина подарила ему обширные земли в нижнем течении Невы, на ее левом берегу. Шведские исследователи установили, что после смерти Бернхарда в 1648-м или в 1649 г. усадьба перешла к его дочери Марии-Элизабет, которая вышла замуж за выходца из Германии Иохима фон Конау. В 1662 г. имение наследовал их сын Эрих-Берндт фон Конау. В 20 лет он оставил службу на шведском флоте и поселился в своем имении, где, как уверяют исследователи, разбил сад «в голландском вкусе» 20 . На шведской карте Невских берегов Карла Эльдберга (1701 г.) усадьба «Konos hoff» показана на месте будущего Летнего сада. Местное название «Конова мыза» звучит совсем по-русски; неслучайно бытовала легенда, будто некий шведский майор Конау был на самом деле русским дворянином Коновым, перешедшим на службу к шведскому королю, что допускалось по условиям заключенного в 1613 г. в деревне Столбово мирного договора России со Швецией. При подходе русских войск к Ниеншанцу Эрих-Берндт фон Конау бежал в Швецию и осел в Стокгольме. Его внуки, получив шведское дворянство, представлены в Рыцарском доме под фамилией «Конов». Фамилии с окончанием на «ов» не редкость у немцев: Раков, Брюлов, Белов, Тресков… К слову сказать, Петр I был знаком с неким гамбургским купцом Петром Кононовым, у которого по именному императорскому указу в 1724 г. заказывались «пьемонтские марциальные воды» 21 . Судьба усадебного дома Конау доподлинно не известна. Не исключено, что оставленные хозяевами хоромы Петр I приказал перенести на самый берег Невы, на то место, где впоследствии поставили Летний дворец.
Культурное наследие Российской Федерации: императорские дворцы. Часть1Летний дворец Петра I
До 1703 года здесь, близ Невы и Фонтанки, находилась усадьба шведского офицера Конау. После основания Санкт-Петербурга, в 1704 году на месте усадьбы расположилась летняя резиденция Петра I, которую стали называть Летним садом. Тогда же для него здесь был построен деревянный дом. Этот дом был построен на самом углу, в месте, где из невы вытекает Фонтанка. От Фонтанки рядом с Летним домом Петра I прорыли небольшой гаванец, таким образом окружив его водой с трёх сторон. Вода подходила к самому крыльцу здания.
Кабинет
Летний дворец Петра I - название сохранившейся до наших дней в первозданном виде резиденции Петра I. Находится в Летнем саду (Санкт-Петербург) .
18 августа 1710 года архитектором Доменико Трезини на месте деревянного начал возводиться новый каменный Летний дворец Петра I. Этот дом был построен на голландский манер, как любил Пётр I. Он стал ондим из первых каменных жилых зданий Петербурга, наравне с Меншиковским дворцом, домом Головкина. Строительство Летнего дворца Петра I велось четыре года
Нижняя поварня
В первом этаже Летнего дворца находились покои Петра, во втором - его жены Екатерины и детей. На первом этаже находилась приёмная царя. Здесь он принимал письменные просьбы и устные жалобы. Рядом с приёмной был обустроен карцер, куда Пётр лично запихивал провинившихся и потом сам же выпускал их. Из приёмной можно было попасть в большую комнату "ассамблею".
Письменный прибор Петра I
Лестница в покои императрицы Екатерины I.
Верхняя поварня
Зеленый кабинет
Китайская гостиная
Детская
Спальня Екатерины I
Тронная
Приемная Екатерины I
Пётр I жил в этом доме только с мая по октябрь. Потому дворец именуется Летним, имеет достаточно тонкие стены. Здесь 14 комнат, две поварни и два коридора. Высота потолков - всего 3,3 метра. Одной из любимых комнат в Летнем дворце у Петра I была токарная. Её хозяйством заведовал известный механик Андрей Нартов
Токарня
Первая система канализации в Санкт-Петербурге появилась именно в Летнем дворце. Вода подавалась в дом насосами, уходила в Фонтанку. Работе проточной канализации способствовало то, что здание с трёх сторон омывалось водой, движущей силой было течение Фонтанки. После наводнения 1777 года Гаванец был засыпан, система канализации действовать перестала.
Столовая
В вестибюле Летнего дворца было совершено покушение на Петра I одним из раскольников. После этого его единоверцам было повелено носить на одежде лоскут из красно-жёлтой ткани, дабы отличать их от других людей.
С 1934 года в Летнем дворце работает историко-бытовой музей.
Отделка помещений была создана художниками А.Захаровым, И.Заварзиным, Ф.Матвеевым.
Картина «Летний дворец Петра I». Серия «Виды Петербурга». Бумага, акварель, тушь. Государственный Эрмитаж. Дар художника императору Александру I (1810)
Андрей Ефимович Мартынов
Летний дворец был построен в стиле барокко по Это одно из старейших зданий города. Двухэтажный дворец достаточно скромен и состоит всего из четырнадцати комнат и двух кухонь.
Фасад дворца украшен 29-ю барельефами, на которых в аллегорической форме изображены события Северной войны. Барельефы выполнены немецким архитектором и скульптором Андреасом Шлютером.
Пётр въехал в частично отделанный дворец в 1712 году и жил там летом до самой смерти (1725). Он занимал нижний этаж, а помещения второго этажа предназначались для Екатерины. После смерти Петра вплоть до середины XIX века дворец использовался в качестве летней резиденции для сановников и придворных.
Навигационные приборы времен Петра I действуют и сейчас
В 1934 году в здании дворца был открыт историко-бытовой музей. 
Во время Великой отечественной войны здание пострадало: были вырваны рамы, осыпалась штукатурка на потолках комнат и на фасаде, крыша была повреждена осколками снарядов. Реставрация дворца началась в 1946 году. В 1947 году музей был снова открыт для посещений. В 1950-1960-х годах была проведена полномасштабная реставрация с целью восстановить изначальный облик дворца, в том числе были заменены полы, изменена система отопления, восстановлена лепка, рисунок плафонов, возвращена обивка стен тканью.
В настоящее время музей является филиалом Русского музея.
Адрес - Летний сад, д.3
Фото- С.Н. Кудас
Зимний дворец Петра I
Я вхожу во Дворец, где стоит тишина,
Легкий свет от свечей как в то время,
И встречает меня дух эпохи Петра,
И истории долгое бремя.
Леонид Встречный
Неизвестный итальянский (?) художник, по рисунку М.И. Махаева. Вид Зимнего дворца. Фрагмент
Зи́мний дворе́ц Петра́ I - личная резиденция императора Петра I, возведённая на набережной Невы у Зимней канавки, архитектурно-мемориальный памятник архитектуры начала XVIII века, частично сохранившийся и находящийся в здании Эрмитажного театра, включён в музейный комплекс Государственного Эрмитажа.
Аркада парадного
На участке Адмиралтейского острова, примыкающим к двору корабельного мастера Феодосия Скляева, между нынешней Миллионной улицей и набережной Невы в 1712 году были выстроены Свадебные палаты Петра I, расположившиеся на проходившей тогда примерно в середине квартала Верхней набережной.
Однако уже через 4 года Зимний двор Петра I значительно расширился к северу: побили сваи по мелководью реки и устроили новую существующую и ныне набережную:«...когда начала строиться набережная Миллионная линия каменными палатами, тогда оная линия строением подалась на Неву реку на несколько сажен, то помянутые палатки прежнего строения осталися во дворе»
Г. Маттарнови. Проект фасада. 1716 г.
Новый Зимний дом на только что организованной набережной Пётр I задумал как личную резиденцию, полностью соответствующую его образу жизни и вкусам. В 1716 году архитектор Георг Маттарнови создаёт проект и приступает к строительству. Царская семья остаётся жить в старом дворце - Свадебных палатах.
Особенности расположения
Казалось бы случайное положение дворца среди обычной рядовой застройки обывательскими домами на самом деле было удивительно удачно выбрано самими Петром I. Именно отсюда и сейчас раскрываются наиболее впечатляющие панорамы Невы перед Стрелкой Васильевского острова, дали берегов Большой Невы и уходящее к морю пространство Малой Невы:«...дворец расположен так, что из него видна бо́льшая часть города, крепость, дом князя Меншикова и в особенности через рукав реки открытое море»
- Описание столичного города С-Петербурга // Белые ночи. Л., 1975. С. 213.
Главный фасад, выходящий на Неву, был далёк от парадной репрезентативности дворцов петербургских вельмож, напоминая солидное бюргерское жилище. Центральный ризалит с четырьмя окнами на первом этаже рустован, а на втором украшен пилястрами дорического ордера.
В треугольном фронтоне две аллегорические фигуры поддерживали картуш для герба, увенчанный короной. Боковые части фасада с широкими лопатками между окнами украшены филёнками с гирляндами. Крыша - голландского типа (с переломом), над ризалитом - в виде шатра с декоративной вазой. Комнаты не превышали 18 кв. м, и только в лицевом выходящем на Неву корпусе Большой зал имел площадь 75 кв. м, а угловой к Зимней канавке - 41 кв. м. Обращают внимание Г-образный коридор, отделяющий комнаты царя.
Парадный двор и сани Петра I
Вернувшись в марте 1718 года после поездки по Европе, Пётр I вносит корректировки в проект нового дворца приказывая «сделать... восемь камор верхняго жилья» в «малых палатках
Согласно эскизам Маттарнови дворец был великолепно отделан с использованием красного мрамора на стенах Большого зала, гипсовых рельефов, дубовых дверей и оконных рам. Дворец имел четыре дубовые лестницы и полы - «французским манером с рамами». В феврале 1720 года дворец был готов.
В изолированный от соседних построек (в том числе Свадебных палаток) дворцовый комплекс также входил служебный корпус с галереей, эллинг для хранения и ремонта парусного ботика Петра I.
Подвал в центральной части дворца
Между эллингом и жилыми покоями дворца помещался гаванец (7,5х16 м) и был устроен крохотный (16х19 м) партерный цветочный сад с фонтанчиком на пересечении диагональных дорожек. Внутренний дворик был выстлан голландским жёлтым кирпичом.
Малые палатки Зимнего дома Петра I. Архитектор Г. Маттарнови, 1716 г.
Архитектор Георг Иоганн Маттарнови внезапно скончался 2 ноября 1719 года, когда дворец находился в разгаре строительства. Были ли среди его приемников Н. Ф. Гербель или Б. Ф. Растрелли - документально не подтверждено.
Садовая коляска Петра I
В период с 1719 по 1722 годы возводятся центральная и восточная части лицевого корпуса парадных залов, выходящих на Неву. Матарнови отказался от какого-либо выделения промежуточных частей, связывающих три ризалита, и сделал их предельно малыми - всего в три окна. Однако зрительно они кажутся бо́льшими благодаря ещё двум окнам, композиционно относящимся к боковым выступам. В новый протяжённый и в целом торжественный фасад органично вошла западная часть дворца, построенная раньше и уже представляющая собой одно целое. Для достижения единства этот западный «бюргерский» фасад Зимнего дома Маттарнови повторяет в качестве восточного ризалита.
ВИД СТАРОГО ЗИМНЕГО ДВОРЦА, В КОТОРОМ СКОНЧАЛСЯ ПЕТР I. Гравюра Е.Виноградова с рисунка М.Махаева. 1753.
Весь эффект царской резиденции архитектор сосредоточил в центре с повторением известного эффекта трёхпролётной триумфальной арки римских цезарей. Мощные колонны коринфского ордера на высоких пьедесталах примыкают к парным пилястрам и образуют баро́чный, устремлённый ввысь портик из четырёх опор, несущих сильно раскрепованный антаблемент.
Главный пластический элемент - аттик с эффектным завершением. Высокий, сложный с многочисленными выступами и запа́дами, подчёркнутыми филёнками он также несёт три пышных барочных картуша на продолжении оконных осей. Центральный картуш, украшенный фигурами и возвышающейся на пьедестале большой короной, имеет усложнённые очертания, характерные для немецкого искусства. На осях колонн, на аттике размещены четыре статуи с характерными для аллегорий петровского времени атрибутами.
С постройкой Зимнего дворца Петра I заканчивается пора скромных царских жилищ - этот дворец становится самым торжественным в Петербурге. При этом всеми своими членениями, масштабнностью, размерами окон и высотой карниза дворец органично связан с окружающей застройкой по набережной Невы, что даёт основание говорить о закладке основ ансамблевого зодчества, характерного для петербургской архитектуры последующей эпохи.
К осени 1723 года новая часть дворца была готова. 24 ноября здесь, в новом Кавалерском зале, происходил большой пир, закончившийся прекрасным фейерверком на льду Невы. А 9 декабря в Большой дворцовой зале, в присутствии всего двора и множества приближённых, состоялось обручение герцога Голштинского со старшей дочерью Петра I Анной. Большой зал был весьма велик - 17,95 на 11,56 метров, высота - 6,69 метров. Стены завершал фриз и карниз, которые венчала падуга. С прямоугольного панно на потолке свисали пять больших паникадил. Именно этот зал стал «Печальной», или «Погребальной салой» Петра Великого.
В 1725 году в этом дворце Пётр I скончался.
После смерти царя в 1726 - 1727 годах по указанию Екатерины I дворец был расширен Доменико Трезини в сторону Большой Немецкой улицы. Также сооружаются каре служебных корпусов по периметру участка, засыпан гаванец. Вместо многочисленных, разновременных и разнохарактерных построек, находившихся на участке, предстояло создать двухэтажное здание значительной протяжённости с ритмически членёнными скромными фасадами, выходящими на канал и Большую Немецкую улицу, где планировалось соорудить арку для въезда в большой парадный двор. Всё делалось с невероятным «поспешанием».
Некоторые работы продолжались и после смерти Екатерины I, создавались интерьеры для Петра II. Последние изменения внешнего облика относятся к 1731 году в связи с возвращением двора в Петербург из Москвы. Однако Анна Иоанновна поселилась в доме Апраксина, стоявшем на той же Верхней набережной, но ближе к Адмиралтейству. Впоследствии Старый Зимний дворец использовался для различных нужд императорского двора, а при Елизавете Петровне в нём разместили лейб-кампанскую роту, с помощью которой дочь Петра I заняла царский престол. В конце XVIII столетия на этом месте был выстроен Эрмитажный театр.
Малые палатки Зимнего дома Петра
Казалось, Зимний дворец Петра был потерян и навсегда погребён под новым зданием театра архитектора Джакомо Кваренги. Предпринятое Николаем I исследование, как ни странно, не дало результатов и наши предки надолго забыли о существовавшем некогда дворце.
Первые архитектурные исследования были проведены главным архитектором Эрмитажа В. П. Лукиным и научным сотрудником его отдела Е. М. Баженовой в 1976, 1979 и 1981 годах. Серия зондажей, заложенных по зданию Эрмитажного театра, позволила выявить границы старых стен петровского дворца, так называемых «Малых палаток». Последующие раскрытия и натурные изыскания, осуществлённые в 1985-1987 годах, дали возможность произвести графическую реконструкцию и, привлекая обширный документальный материал, определить этапы строительства Зимнего дома Петра I. В группу исследователей входили архитекторы Г. В. Михайлов, В. К. Галочкин, И. В. Бурковская, В. В. Ефимов.
Картина Поля Делароша (Paul Delaroche) "Петр Великий"
Исследования, выполненные архитекторами, показали, что при строительстве Эрмитажного театра (1783-1789) Кваренги сохранил отдельные стены цокольного и первого этажей петровского дворца, а также целые группы помещений различного назначения. В пространстве под сценой театра была обнаружена часть парадного двора, окруженного с двух сторон аркадами обходных галерей и анфиладами комнат Зимнего дворца.
Участок земли, примыкающий к фасаду, при воссоздании выложен клинкерным кирпичом, как это было при Петре I, а в более высокой части двора - булыжником (середина XVIII века). На поверхности стен, сохранивших элементы архитектурного декора - руст и медальоны, под слоями штукатурки более позднего времени были обнаружены частицы краски, в соответствии с цветом которой стены были окрашены в наше время.
Сохранились и несколько комнат первого этажа «Малых палаток» Петра I. В трёх из них воссозданы исторические интерьеры, причём убранство комнат восстановлено согласно документам, описывающим проведенные в них работы: стенные панно из голландской плитки, наборные паркеты, дубовые ставни и переплеты окон. В кабинете Петра I сохранились печь и камин, изразцовая отделка которых восстановлена также «на голландский манер». Обстановка составлена из предметов, принадлежавших Петру I, которые хранятся в коллекции Эрмитажа.
Кроме того, на двух этажах театра вдоль Зимней канавки сохранились двенадцать жилых покоев «Новопостроенных палат» императрицы Екатерины I, созданных Доменико Трезини в 1726-1727 годах.
В восстановленных помещениях дворца в 1992 году открылась постоянная экспозиция. Вход для посетителей со стороны Дворцовой набережной (дом № 32). Часы работы: вторник - суббота 10.30 - 17.00; воскресенье 10.30 - 16.00; выходной день - понедельник. Среди раскрытых и восстановленных интерьеров следует отметить следующие экспозиции:
Кабинет
Интерьер украшают карта Балтийского моря и живописные полотна: «Вид Нового моста в Париже» (Х. Моммерс) и «Портрет Петра I» (Питер ван дер Верф). Конторка Петра Iбыла изготовлена в Англии по чертежу царя. На ней можно видеть зрительную трубу, солнечные и механические часы, чернильницу, песочницу, а также янтарную шкатулку, подаренную Петру I прусским королем Фридрихом Вильгельмом I.
Столовая
Интерьер украшают фламандская шпалера и картины голландских художников XVII в. На столе - китайское фарфоровое блюдо, голландской работы хрустальный кубок с гравировкой, ведерко-холодильник из Аугсбурга с бутылкой вина, найденной здесь же, при раскопках центральной части дворца. Между окон - часы английской работы с миниатюрным портретом.
Токарная
Главная достопримечательность - токарно-копировальный станок.
Парадный двор
Здесь можно увидеть карнавальные сании садовую коляску Петра I - редчайший образец прогулочного экипажа начала XVIII века
Восковая персона Петра I
Под некогда существовавшей «Погребальной салой», где отпевали Петра Великого, сохранилось помещение дворцовой кордегардии (караульня), в которой было решено экспонировать «Восковую персону». Пётр I скончался 29 января 1725 года в «Конторке» - рабочем кабинете, находившемся в западной части дворца. Сразу после смерти императора К. Б. Растрелли снял с его лица гипсовую маску и сделал слепки с кистей рук и ступней ног. По этим слепкам и маске в 1725 году им была создана «Персона»
